90 ЛЕТ - ЭТО ВОЗРАСТ. НО РОСТОВЧАНИН ГЕОРГИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ СКИБА ЕГО НЕ ОЩУЩАЕТ

Не признает  ветеран и понятия "заслуженный отдых".

Его судьба - страница истории ушедшего века.

Братья - старший Виктор и младший Георгий, испугавшись стремительно надвигавшейся иссиня-свинцовой тучи, что было сил рванули домой.

Бежать было трудно. Встречный ветер буквально валил с ног. Подвесной мост через широкий арык раскачивался со стороны в сторону, как маятник.

- Не пойду дальше, - сказал пятилетний Жора, - боюсь…

- Я помогу, - Виктор схватил брата за руку, и они вместе ступили на набранный из бруса пролет моста. 

До спасительной суши оставалось каких-то полтора метра, когда под очередным порывом ветра предательски лопнул один из опорных тросов моста. Виктор, теряя равновесие, швырнул брата, словно мешок, к берегу, а сам упал в клокочущую хлябь…

Этим трагическим эпизодом и запомнились Георгию Васильевичу Скибе его ранние детские годы, проведенные в… Турции. А еще осталась алюминиевая кружка, сделанная руками карского жестянщика. Она, как семейная реликвия, и сейчас занимает на кухне почетное место.
В турецком городе Карсе семья Скибы оказалась не случайно. Глава семейства - фельдфебель артиллерийских войск - проходил там службу в русском гарнизоне. 

Грянувшие в России революционные перемены разрушили многое, в том числе Русско-Турецкий пакт. Карский гарнизон, передислоцировавшись на Кубань, распался: кто подался к белым, кто к красным. Отец Георгия, оставив семью в Кропоткине, ушел защищать мировую революцию. С фронта пришла "похоронка".

У местных мальчишек, бредивших подвигами, была своя линия фронта.
На позициях красноармейцев всегда находилась работа - поднести боеприпасы, почистить окопы... Что значат материнские затрещины по сравнению с гордостью за причастность к выстрелу орудия! 

Охоту бегать на передовую отбил появившийся в доме дядя Володя. Сапожничал он, мастером был хорошим. Садился работать сам, сажал рядом пасынка, приговаривая: "Давай, Жорка, смотри да учись, будет тебе на всю жизнь кусок хлеба". Слова отчима стали пророческими.
К девятнадцати годам Георгий так поднаторел в сапожном деле, что уже не уступал в мастерстве лучшим тачальщикам сапог в Кропоткине.

Вернувшись после действительной службы в рабоче-крестьянской Красной Армии, он устроился работать в мастерскую по ремонту и пошиву обуви. 
Каждый, кто заходил в мастерскую, обязательно спрашивал сапожника Скибу. Его умение вдохнуть вторую жизнь в прохудившуюся обувку ценилось. Знали его в Кропоткине еще и инсайтом футбольной команды "Кооперативник". Мало кому из соперников удавалось прорваться в штрафную площадку "кооперативников" по левому флангу!

Георгий был любимцем болельщиков. О девчонках вообще говорить не приходится. Не было от них отбоя у 22-летнего Георгия. Многие кропоткинские красавицы мечтали отдать свое сердце черноволосому, широкоплечему, высокому парню с открытым взглядом карих глаз и мужественными очертаниями лица. Повезло лишь одной - Вере.

…Времена тогда были суровые. Спекулянтов карали жестоко. Попала в "черный" список и мать Веры, которую местные власти решили выселить из города. Здесь и проявился стальной характер Георгия. Выкрал он невесту прямо с вокзала. А дома сказал родителям, как отрезал: "Я так решил". Всё образумилось. Дочь родилась - Валентина. Но счастье было недолгим. Через два года, прожитых в согласии с мужем, Вера решилась на "подпольный" аборт и... умерла.
Георгий тяжело переживал смерть супруги. Прошло пять лет и нагрянула другая беда. Началась война.

Призвали Георгия Скибу аккурат в день его рождения. 19 августа 1941 года он вновь стал солдатом одной из стрелковых частей Южного фронта. В ноябре 41-го года его подразделение закрепилось в Чалтыре.

...По приказу командира все бойцы отдыхали. Не спалось повару Георгию Скибе. Пользуясь моментом, хотел сослуживцам сюрприз сделать. Проснутся, мол, а тут каша поспела... Но не суждено было бойцам отведать гречневой каши с салом. Эшелон за эшелоном прошлись над ними вражеские бомбардировщики. И поползли танки с крестами на броне.
Мало кто остался в живых после той атаки. Горстка израненных, вымотанных боем солдат отступила к Ростову. И вновь налетели вражеские самолеты. И снова отступление - за Дон.

Пуля навылет пробила Георгию бедро, осколок разорвавшейся бомбы распорол правый бок. Он оторвал от гимнастерки рукав, перетянул ногу и вместе со всеми бросился в ледяную купель. Переплыл реку и потерял сознание. Очнулся в сарае, в куче сена. Ухаживала за ним девушка Таня.
Выздоровев, Георгий не расставался с мыслью вернуться в строй. Но, при попытке пробраться к линии фронта, попал в лапы фашистских прихвостней - полицаев. Вдоволь поиздевавшись, отправили его на каторжные работы. И лишь в 43-м году сменил он арестантскую робу на солдатскую гимнастерку.

В окружных мастерских НКВД, куда его определили, Георгий занялся любимым делом - ремонтировал сапоги.

День победы Георгий встретил в Ростове. К этому времени он проходил службу в 230-м конвойном полку войск НКВД. Когда все ликовали, узнав радостную весть об окончании войны, Георгий предложил свои руку и сердце Анне. Девушка ответила взаимностью. После объявления демобилизации в 46-м году Георгий остался в полку на сверхсрочную службу. Сапожничал, учил солдат своему мастерству.

Он прослужил в части 25 лет! Когда пришло время уходить на пенсию, защемило сердце ветерана тоской. Не мог Георгий Васильевич представить себя вне воинского коллектива. Пошел к командиру, попросил оставить его в части служащим. Так и по сей день работает сапожником, невзирая на свой 90-летний возраст.

Не каждому мастеру доводилось тачать обувь правительственной персоне... Георгий Скиба шил сапоги министру внутренних дел России Анатолию Куликову. А сколько еще генералов щеголяло глянцем сапог от Скибы - и не сосчитать!

За годы работы Георгий Васильевич стал настоящим психологом. Не зная человека, он расскажет о нем все. К гадалке не ходи, лишь дай ему в руки пару обуви, которую носил... А руки у Васильича еще крепкие. Изо дня в день он приходит на свое рабочее место. Колдует над солдатскими берцами. И ворчит по-стариковски: мол, обувка у солдат никчемная сегодня, на глазах разваливается...

Георгий Васильевич горд своей профессией. И по-человечески счастлив. Прожил он девять десятков лет не зря. Дочь воспитал, троих сынов на ноги поставил. Теперь внукам и правнукам помогает. Счастлив от того, что идут к нему люди, ищут у него помощи, совета, иногда - просто одобряющего слова. И он отдает людям то, чем богат в своем возрасте, - мудрость.